|
На главную
О. Георгий Спасский был, пожалуй, самым видным священником
кафедрального собора. В отличие от двух других, которые были уже давно
в клире со времен, когда собор выполнял обязанности посольской церкви,
о. Георгий был эмигрантом. Он был главным священником Черноморского
флота, и его очень ценили за его инициативность, красноречие и дар исповедничества.
Попав в Париж в момент наплыва
эмигрантов, людей с совершенно иной психологией, чем старые обитатели
Парижа и богомольцы храма, о. Георгий со всем жаром своего пастырского
сердца стал объединять разбросанных эмигрантов вокруг церкви. Поначалу
его бурная деятельность встречала молчаливое сопротивление бывших там
ранее священников, привыкших к спокойной размеренной жизни с
богослужениями лишь по праздникам и воскресеньям, но потом все увеличивающийся
поток эмигрантов вынудил собор увеличить объем служб и сделать их
ежедневными. Кроме того, о. Георгий ввел чтение акафистов, потом
духовные беседы, и собрал вокруг себя целое общество своих духовных
детей, хотя официально никак не оформленное, но очень дружное и
крепкое. Они регулярно посещали все службы о. Георгия, бывали на его
беседах, часто у него исповедовались. Он завел такой обычай: люди ему
духовно близкие ровно в 5 часов дня должны были отложить все мысли и
сотворить краткую молитву. И вот можно было наблюдать в метро. Сидит
человек, явно русский, и когда приближается время, все посматривает на
часы, а потом закроет глаза, минуту пробудет так, сосредоточенный, -
явно духовное чадо о. Георгия.
О. Георгий основал при соборе сестричество во главе с В.В. Нехлюдовой для
поддержания порядка во время службы и заботой о благотворительных делах
прихода. Всего этого до массового приезда эмигрантов не существовало,
так как просто не было надобности. Позднее была создана четверговая
школа, цикл лекций на богословские темы, но в популярном изложении.
Отца Георгия очень любили, уважали, и с ним считались. Было у него одно
огорчение. Его дочка, вышедшая замуж за какого-то грузина, основала
продовольственную лавочку со стойкой, своего рода забегаловку на улице
почти против самого собора, и пока отец служил обедню, она продавала
водку вместе со своим мужем. Кажется, и матушка о. Георгия иногда
помогала ей в этом. Это было большим крестом для о. Георгия, и, я
помню, он раз сказал:
- Диавол не может простить нам,
священникам, все, что мы делаем, чтобы привлечь людей ко Христу! Чтобы отомстить, он бьет по самому
больному месту – по семье пастыря!
Думаю, что он говорил это из
личного опыта. И его дочка, и его супруга, продавая водку, и сами
изрядно злоупотребляли этим зельем. Во время войны зять о. Георгия,
грузин, был связан каким-то образом с гестапо…
Да! Надо сказать,
что когда о. Георгий умер, а умер он внезапно во время лекции по богословию
в большой зале Плейель около собора, это было
16 января 1934 года, перед самым Крещением, - после отпевания его гроб
не отвезли на кладбище, а поставили в крипту под собором, где постоянно
его духовные дети служили панихиды и украшали гроб цветами. Но
как-то оставшиеся священники заметили, что самые ярые его
почитательницы причащаются, но неизвестно, у кого исповедываются…
Посоветовавшись между собой,
спросили одну из них:
- У кого же вы исповедовались?
- У батюшки!
- У какого?
- Да у отца Георгия…
Оказывается, они спускались в
крипту и залезали под гроб, стоявший на двух козлах, там про себя
исповедовались, и так как о. Георгий похоронен в полном облачении, то
считали, что он их покрывал своей епитрахилью.
Это уже начинало смахивать на
какое-то изуверское сектантство. И тогда Владыка Евлогий,
и так недовольный, что гроб не в земле, и создается шумиха,
оскорбляющая память доброго пастыря, велел похоронить гроб, сказав, что
больше его держать в крипте не будут. Гроб вывезли, но вместо того,
чтобы похоронить на каком-нибудь кладбище, отвезли в одну из
протестантских церквей Парижа и с согласия тамошнего духовенства
поставили металлический гроб в отдельном помещении при этой церкви.
Владыка Евлогий был очень недоволен этим. Не
знаю, чем руководствовалась семья, и, особенно, группа его духовных
дочерей? Может быть, желанием чаще бывать у гроба, может быть, имела
значение и материальная часть вопроса, так как был создан очаг-убежище
имени о. Георгия для сирот и престарелых, и, возможно, что такая шумиха
у гроба покойного давала какие-то доходы в фонд этого очага. Туда
ездили служить панихиды, там даже без особой гласности служили и
литургии. Один раз был такой случай: священник приехал, чтобы служить
литургию у гроба отца Георгия, и только после чтения Евангелия, убирая
его в конец столика, служившего временным Престолом, заметил, что забыл
взять с собой антиминс, без которого служить нельзя. Он растерялся от
неожиданности, и, обернувшись к присутствующим, сказал, что по
техническим причинам литургия совершена быть не может.
Много раз жена о. Георгия давала
обещание Владыке похоронить мужа на одном из кладбищ, - и все без
результата. После войны, уже когда ее зять-грузин
был арестован за свои связи с гестапо и приговорен к смертной казни,
семья бросилась к Владыке с просьбой заступиться. Владыка сказал, что
обратится к Президенту Республики с просьбой о помиловании, но при
условии, что тело о. Георгия немедленно будет перевезено на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа или в могилу, или в склеп под
церковью, где Владыка приготовил и для себя место. После обращения
Владыки к Президенту Республики смертная казнь была заменена
пожизненным заключением, а о. Георгия мы
наконец похоронили под сводами кладбищенского храма.
Народ посещал его могилу, но
такого нездорового внимания, как раньше, она уже не привлекала. Да и
прошло 10 лет, и многие, так сказать, «активистки» этого культа уже поумирали, а другие поняли неправильность такого отношения
к памяти пастыря.
Первые годы эмиграции я ходил
исповедоваться к отцу Георгию, но по неразумию выбирал самые тяжелые
дни Великого поста, когда он не мог уделить мне того внимания, которого
я ждал, да и сам я не имел времени сказать все, что меня тяготило… Поэтому мне мало удалось получить от этого
удивительного священника-духовника.
Вспоминается мне Великая Среда
1933 года…
Отслужив последнюю в этом году
литургию Преждеосвященных Даров и разоблачась
в алтаре, о. Георгий сказал:
- Ну вот, Господь помог отслужить
и эту последнюю Преждеосвященную литургию! Кто-то из нас доживет до
следующего года?
Он был тогда одним из младших в
клире по возрасту, и именно он не дожил, умерев в январе до начала
Великого поста.
Служа литургию в Великую Среду, я каждый
год, разоблачаясь, вспоминаю о. Георгия и думаю: «Доживу ли я до
следующего года?»
На главную
|
