Воспоминания прот. Бориса Старка «По страницам синодика»
Несколько памятных случаев из служения в Херсоне

На главную  

 

Вспоминается еще несколько случаев из херсонского моего житья.

Был у нас в соборе старый певчий, многие годы певший в нашем хоре, один из его аборигенов. И вот он умер… Тут выяснилось, что у него есть один весьма высокопоставленный родственник. Уж не помню – не то брат его жены, не то муж его сестры. Он был чуть ли не заместителем председателя горисполкома или секретарем горкома партии. Жили они в двух отдельных половинах одного дома. И вот когда поднялся вопрос о церковном отпевании в соборе, то родич категорично запростестовал. Мои певчие прибежали ко мне с вопросом:

- Как быть? Ведь покойник был не только верующим, но и глубоко церковным! И вдруг – хоронить без храма!

Но что же поделаешь? Слово за семьей. Похоронили так, а потом совершили отпевание на закопанной могиле, когда все официальные люди разошлись. Но потом я пошел к уполномоченному с протестом и заявил ему о недопустимости таких поступков, сказал ему, что у Николая Александровича Булганина, бывшего в то время председателем Совета Министров, умер верующий отец, его отпевали в Москве в Новодевичьем монастыре, и хотя сам Н.А. Булганин на отпевании не был, но и мать, и сестры присутствовали, и никто им не мешал. На это уполномоченный отвечает мне:

- Что же Вы хотите? То – Булганин, а то – какой-то дурак!

- Вот все, что я хотел знать. Дело в том, что речь идет об Х., а его выдвинули в депутаты горсовета, и мне придется за него голосовать. Теперь, по крайней мере, я знаю Ваше мнение о моем кандидате!

Бедный уполномоченный явно такого не ожидал, и был явно сконфужен, но… слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

Объективности ради я должен заметить, что тут семья не проявила принципиальности и поддалась давлению влиятельного родича. Если бы вдова не побоялась домашних осложнений, то, конечно, никто ничего бы ей не сделал и при церковном отпевании.

 

Вспоминаю и такой случай. Пришли ко мне, прося причастить больного: «Он уже три недели лежит без сознания. Все ждали, что он придет в себя, чтобы позвать батюшку, а он все не приходит в себя, и сейчас ему так плохо, что вот-вот умрет. Попробуйте его причастить. Он верующий. Водичку понемногу глотает…»

Я пришел, и как только вошел, больной открыл глаза и радостно меня приветствовал. Все вышли, и мы с ним проговорили полчаса. Он совершенно сознательно исповедовался, причастился…

Потом я узнал, что не успел я спуститься с третьего этажа, как он вновь впал в беспамятство и к вечеру умер. Звали его Иоанн. 

 

Другой раз меня пригласили крестить умирающего старика. Он был еврей и жил с русской женщиной, которая была его гражданской женой. Она была очень верующая христианка, и ему хотелось, чтобы после его смерти жена молилась о нем Богу, который Один над всеми людьми: и христианами, и евреями. Поговорив с ним, я крестил его, лежащего в постели. Был ему 81 год. Я нашел возможность причастить его Святых Тайн, а через неделю он умер, и мы его похоронили.

 

С крещениями был и еще один случай: позвали меня срочно крестить умирающего младенца. Младший из многодетной семьи (все некрещеные), был в возрасте менее года. Мать говорит, что у него «детское», или «младенческое», и поэтому его надо покрыть черной тряпкой и не трогать (!). Когда пришел врач, то его не допустили до младенца. Видя все это, я принял самые большие предосторожности, чтобы потом не дать повод ни к каким разговорам, и окрестил младенца окроплением по чину для умирающих. Но потом потребовал от матери, чтобы она, во-первых, немедленно позвала врача, а во-вторых, так же неукоснительно окрестила всех остальных, пока они живы и здоровы. Второе потом сделали, а позвать врача уж не успели. Младенец умер. Но потом, когда мать пришла в поликлинику за свидетельством о смерти, то врач отказался его дать, так как не был допущен к больному ребенку. Когда потом этот врач, с которым у нас были чудесные отношения, пришел к нам, я рассказал ему, как мне пришлось выступать его адвокатом.

 

*********

 

Бракосочетаний за херсонский период было больше, чем позднее в Ярославской епархии.

Запомнился мне такой курьезный случай.

В Херсоне свадьбы справлялись очень шумно и торжественно. Раз я венчал молодую пару, было много цветов, музыки. Жених работал на заводе сельскохозяйственных машин имени Петровского. Через некоторое время после венчания на Суворовской улице на стенде «Окно сатиры» появилась карикатур. Жених и невеста с цветами, вокруг летают ангелочки, а перед ними рука священника с крестом (сам я оставался «за кадром», так что придраться было не к чему). Оказалось, что жених чуть ли не комсорг завода, или, во всяком случае, влиятельный член актива.

Через некоторое время свадьбы посыпались одна за другой, и все с этого завода. Наконец я спросил у одного жениха:

- Что это у вас за свадебная эпидемия?

Он мне ответил, что все боялись, что будут неприятности, но когда увидели, что их товарищ, и к тому же ответственный, отделался картинкой, то все решили идти венчаться.

Не знаю, какова их дальнейшая судьба, но с одной парой я поддерживаю связь. У них уже сын вернулся из армии и теперь преподает в музыкальном училище.

Пара образцовая, и люди прекрасные.

 

Зная радушие и гостеприимство украинцев, я сразу объявил, что буду с удовольствием посещать прихожан, но что вино не пью, чтобы не было потом обид. Раз как-то, вернувшись с похорон (мы провожали гроб до могилы, а кладбище в 4 километрах от собора), я, будучи совсем болен, сказал, что не пойду на поминки. Это вызвало взрыв негодования и обиду: «Покойница смертельно обидится, если Вы не придете к ней на поминки!»

Другой раз пришла ко мне одна прихожанка. Она продавала на базаре кур и звалась Нюра-курятница. У нее был младший брат. И вот, напившись с товарищами, этот подросток, не имея больше денег на выпивку, решил ограбить прохожего, снять с него часы и отобрать кошелек. Так и сделали. Деньги поделили, а когда дело дошло до часов, то вышла драка, и моего парня убили собственные же дружки. Вот Нюра и пришла просить отпеть его и потом пойти к ней на поминки. Я, конечно, согласился. Жила она в собственном домике, окруженном садом и виноградником. Но я поставил условие, чтобы не было никакого вина. Скрепя сердце, Нюра согласилась. Когда пришли с кладбища, то вижу: под виноградными беседками расставлены столы, много угощенья, и… кувшины, полные чего-то розового. Я подумал, что это квас или морс, взглянул – самогон… Говорю, что сейчас же ухожу. А это – скандал… Что люди скажут? Говорю: «Останусь, но сейчас же вылейте весь самогон… Вы забыли, отчего погиб Ваш брат?».

Что делать? Взяли кувшины, и все вылили в канаву. Вид у собравшихся мужичков был совершенно прибитый, когда они видели такое разорение.

 

 

На главную

 

 

Херсонская епархия УПЦ КП
Украина 73011, Херсон, улнгельса 45
тел: (1038-0552) 43-66-48
моб: (1038-050) 764-84-19
irina@pravoslav.tv

По благословению Архиепископа Дамиана