|
На главную
О Владыке Никоне я буду говорить позднее. О его похоронах
я мельком упоминал в своих письмах в Париж, но сейчас хочется еще раз
вспомнить эти незабываемые дни. Архиепископ Никон скончался на своей
даче в Пролетарском (ранее Французском) бульваре в Одессе. Мне сразу
позвонили в Херсон, и я немедленно приехал на машине в Одессу. Владыка
еще лежал в своей крестовой церкви, примыкающей к его казенной даче. На
его похороны собиралось приехать более 20-ти архиереев, так как его все
любили. Но Святейший, видимо, чтобы не создавать слишком
большого ажиотажа, благословил приехать только 7 архиереев. Возглавлять
служение должен был Митрополит Киевский Иоанн – Экзарх всея Украины, а
официальным представителем Патриарха и фактически хозяином был назначен
Краснодарский и Кубанский Архиепископ Борис (Вик), он же – Экзарх всея
Северной и Южной Америки. Сразу почувствовалось, что он – вероятный
кандидат на Одесскую кафедру. Кроме них, был Митрополит Серафим (Лукьянов),
бывший Парижский, Архиепископ Иннокентий Кировоградский, Епископ
Нестор, Викарий Киевский, заштатный Архиепископ Феодосий,
бывший Николаевский, и представитель Антиохийского
Патриарха Епископ Василий (Самаха), большой
личный друг покойного. Священников понаехало без числа, из Одессы и
Херсона, Донбасса и Москвы. Все епархиальное общежитие и вся семинария
были переполнены.
Перенос тела совершался очень торжественно. Ждали приезда
Владыки Бориса, и настоятель собора, он же секретарь епархии, протоиерей
Василий Кремлев, и я – мы поехали в аэропорт
для встречи Владыки Бориса. Самолет сильно запаздывал, и когда мы,
наконец, встретили Святителя и подъехали к Пролетарскому бульвару, то
процессия уже вышла из Крестовой церкви. Мы быстро завернули в сад личной
дачи покойного Владыки Никона, находящейся на том же бульваре. Там мы
облачили Владыку Бориса, облачились сами и влились в общую процессию.
Она растянулась на целый километр. Спереди несли крест и хоругви, потом
семинаристы несли огромное блюдо с кутьей, затем шли студенты стройными
рядами, в стихарях, и пели всю дорогу погребальные песнопения и «Святый Боже…», затем шли монахини из двух
монастырей – Одесского Михайловского и Александровского из Молдавии.
Потом шло парами духовенство в облачениях. Было их более сотни.
Наконец, замыкало шествие Святительское сословие; за всеми – гроб,
который духовенство всю дорогу несло на руках.
Вышли мы в три часа, а закончили, то есть дошли до храма,
около 7-ми часов вечера. За гробом шла многотысячная толпа, которую
сдерживали отряды милиции и курсанты. Всего милиционеров и курсантов
было около 1000 человек, они стояли плечо к плечу на всем пути
следования процессии. Вероятно, когда мы проходили, они спешили вперед,
чтобы еще раз встретить нас на следующем отрезке дороги. Все трамваи и
автобусы остановились. На фотографиях видно, как все это происходило.
Думаю, в горисполкоме не предполагали, что получится такая картина. По
официальным подсчетам, в кортеже принимало участие 500000 человек, так
как помимо богомольцев (а их было очень много), были еще и
любопытствующие. Когда мы проходили мимо одной из школ, то директор
вывел всех учеников, поставил их перед школой и сказал: «Вот видите,
как почитают человека за то, что он был настоящий!» Из-за остановки
транспорта были сорваны работы на многих предприятиях, так как служащие
и рабочие не смогли вовремя прибыть на работу во вторую смену. В
горисполкоме было заворчали, но Владыка Борис отправил им официальную
благодарность за образцовое поддержание порядка и подписался: «Экзарх
Северной и Южной Америки», на чем инцидент и был исчерпан.
Несколько раз во время шествия мы делали остановки, и
служилась лития. Так, Владыка Борис, подключившись к процессии, сразу
же отслужил литию, потом, помню, когда проходили мимо семинарии, то там
стоял в дверях Владыка Иннокентий с группой людей и тоже отслужил
литию, потом присоединившись к нам. В соборе нас уже ждал престарелый
Митрополит Иоанн. Молва готовила Архиепископа Никона ему в преемники, а
вот – ему пришлось хоронить своего младшего собрата.
Гроб поставили посреди церкви, и Святители начали чтение
Евангелия, которое потом, до отпевания, продолжали священники. Вечером служился торжественный парастас,
а в полночь особая полунощница. При
потушенном электричестве, при свете только свечей служилась эта служба,
и когда тихо запели: «Се Жених грядет во
полуночи, и блажен раб его же обряще
бдящий…», то буквально мороз пробежал по телу, и вся церковь, как один
человек, опустилась на колени. Утром была литургия, и потом чин
отпевания. После отпевания гроб был вынесен из собора, и после обхождения
собора опущен в нижний храм, где в стене уже была сделана ниша, в
которую и замуровали гроб. Предварительно Владыка Борис полил тело
маслом от соборования и предал тело земле. Когда гроб выносили из верхнего
храма, то в церкви стоял сплошной вопль и стоны. Владыка Никон был
очень эмоционален, и поэтому даже после своей смерти заражал эмоциями
окружающих его. После похорон были торжественные поминки в семинарии.
В связи с этими похоронами невольно вспоминаются довольно
скоро после смерти Владыки составлявшиеся
похороны большого друга покойного, знаменитого профессора Филатова,
Владимира Петровича. Он был очень верующий
человек, и даже церковный. Его мировая слава как врача-окулиста
общеизвестна. Многие знают, что он был незаурядным художником, об этом
писалось в нашей печати, в частности, в журнале «Огонек». А вот что он
был очень хорошим поэтом – об этом мало кто знал. Он писал стихи почти
исключительно на духовные темы. Сам записывал их в свою тетрадочку,
которую он подарил Владыке Никону. В моем присутствии (нам несколько
раз приходилось обедать у Владыки Никона), он говорил: «Я больше всего
боюсь, чтобы из меня после смерти не сделали безбожника, как сделали с
Павловым…» Его с И.П. Павловым связывала большая дружба, и уж он-то
знал точно, каковы были убеждения Павлова в вопросе религии. Так вот,
когда умер Филатов, то сделали все возможное, чтобы демонстрация, вроде
похорон Владыки Никона, не повторилась. На жену стали воздействовать,
чтобы не было церковного отпевания. Его жена стала
его заместителем в его институте… Ей предложили, что В.П.
Филатова похоронят во дворе института, что она отвергла. В результате
отпевание заочное совершил Владыка Борис в своей крестовой церкви, в
которой так часто молился В.П., в присутствии, кажется, одной вдовы.
Потом его тело повезли не по главным улицам, а по второстепенным, чтобы
«не нарушать движения», ввезли гроб в Дмитриевское
кладбище, причем сразу же закрыли ворота. Там уже
ждал настоятель в облачении и певчие, и после заупокойной литии гроб
был опущен в могилу. Впоследствии на его могиле был поставлен
великолепный памятник. На темном цоколе бюст В.П., а на темной же
надгробной плите ослепительно белый мраморный докторский халат,
небрежно брошенный у подножия бюста.
Одесситы остались недовольны такими похоронами, так как
Филатов был не только известен, но почитаем и любим народом. Вспоминали
похороны Владыки Никона, бывшие за год до этого, и говорили: «Разве это
похороны? Вот дали бы попам!.. Они бы похоронили
как следует!»
На главную
|
