|
На главную
В Херсоне, куда
я переехал в конце весны 1953 года, у меня было много и крестин, и
отпеваний, и даже сравнительно много венчаний. Но из-за их обилия и особенно
из-за того, что я был еще новый человек, большинство из них проходили
для меня как бы «анонимно», я не знал тех, с кем имел дело, и поэтому мало что могу припомнить специально за это время.
Первый усопший, о котором я могу что-либо сказать, был отец
Архимандрит Варсонофий (+ 17.10.1954 г.). В
это время я уже исполнял обязанности секретаря Владыки по всей
Херсонской области, и как таковому, мне приходилось иметь дело со всеми
120 священниками этой епархии. Об отце Варсонофии
я уже слышал в Костроме от Владыки Антония. Они оба, будучи
репрессированы, находились в одном и том же лагере, и отец Варсонофий отдал слабому здоровьем Владыке Антонию
какую-то ватную жилетку, о чем Владыка помнил потом всю свою жизнь, и,
когда я уезжал из Костромы в Херсон, то он мне специально рассказывал
об отце Варсонофии, с которым я безусловно встречусь в Херсоне. В свое время,
кажется, отец Варсонофий был в Глинской
Пустыни, в Киево-Печерской Лавре, одно время,
кажется, даже игуменом. Он был человек очень уважаемый и чтимый. Он был
очень углубленный пастырь, истинный монах, много переживший и многому
научившийся. Вернувшись с Колымы, где он провел 25 лет, он никак не мог
устроиться ни в одной епархии, пока, наконец, его не удалось устроить в
одно село на берегу Днепра в Херсонской области, Старая
Збурьевка. Чудесное село, населенное рыбаками
и утопающее в вишневых садах и виноградниках. Очень быстро отец Варсонофий поднял приход, и Старая Збурьевка стала местом паломничества для всех,
ищущих духовного руководства. Высокий,
худощавый о. Варсонофий производил большое
впечатление всем своим видом. Он мне рассказывал о своих злоключениях,
о том, что когда его везли в Сибирь по этапу, то на каждой остановке
они сидели по месяцу, а то и больше. Как-то раз, в очередной партии
заключенных, он увидел того обвинителя, который добивался его
заключения. О. Варсонофий еще не добрался до
места назначения, как и сам обвинитель поехал
туда же, причем о. Варсонофий после 25 лет
вернулся и был полностью реабилитирован, а его обвинитель был расстрелян,
не доехав до конца своего пути.
Отец Варсонофий был очень
строгим духовником и не признавал никаких компромиссов. В частности, он
был совершенно непримирим к сожительствам, не освященным церковным
браком. Если человек, живущий в гражданском браке, подходил к Церкви, а
его неверующий супруг не соглашался венчаться (что, впрочем, было
естественно), то о. Варсонофий отлучал таких
от причастия. Когда он заболел, и его силы стали явно уходить, то среди
его духовных чад произошло волнение, так как боялись, что он умрет, и
так и не разрешит своих духовных чад, отлученных им от причастия. Мне,
как секретарю епархии и в какой-то мере
административному «начальству», пришлось обсуждать с ним этот вопрос… Я
указал ему на то, что церковный брак был установлен где-то в 4-м веке,
а в первые века христианства такого не было, и апостол Павел писал, что
муж неверующий освящается женой верующей, что мы знаем из житийной
литературы о многих случаях (в частности, в житии святого
великомученика Пантелеймона), когда верующая
мать воспитывала в христианском духе сына при наличии мужа-язычника… Я
говорил о. Варсонофию, что в наше время, во
многом напоминающее первые века, надо считаться с обстоятельствами, и
что с чрезмерным ригоризмом мы только отпугнем людей от Церкви, а кроме
того, если в языческой семье кто-то пришел ко
Христу, а второй супруг остается атеистом, мы не можем требовать
церковного брака, а разводить семью на том основании, что кто-то
неверующий, слишком сложно для них, и даст возможность неправильно
судить о Церкви вообще. После долгих разговоров о. Варсонофий
сдался на мои доводы и ко всеобщему
удовлетворению разрешил причащаться всем тем, кто был ранее им отлучен
от причастия. Должен заметить, что постепенно все «нерегулярные» браки
по мере «умудрения» сами просили их узаконить
церковным браком.
Отец Варсонофий завещал купить в
Херсоне дом на его средства. Половину дома занимала его сестра вплоть
до своей кончины, вторая половина должна была служить убежищем для
безродных монахинь Благовещенского монастыря, бывшего прежде под
Херсоном. В этом доме оканчивали свою жизнь по две-три
старушки-монахини. А душеприказчицей, ведавшей этим домом, была одна
очень расторопная и деловая монахиня Евпраксия,
сама жившая в доме своего брата. После смерти о. Варсонофия
его могила долго была местом паломничества его почитателей и духовных
детей.
На главную
|
