|
Слово в
Страстной Четверг.
1 мая 1975
года
На
главную
В этот святой день Страстного Четверга, день,
посвященный Тайной Вечери и страданиям Христа, мы не можем не вспомнить
великую агонию Божественного Страдальца, начавшуюся в Сионской горнице,
достигшую своей кульминации в Гефсиманском саду и закончившуюся на Голгофском Кресте. Уже на Тайной Вечери в Сионской
Горнице Божественный Учитель смыл ноги Своим
ученикам, и затем, причащая их, впервые в мировой истории, под видом вина
и хлеба, Своим Божественным Телом и Своей Животворной Кровью, знал, что
среди возлежащих, среди тез, кто пил с Ним из единой чаши, был предатель,
тот, кто продаст Его врагам, и душа Его невыносимо страдала, страдала от
великой жалости к этому несчастному, для спасения которого Он сделал все,
что смог, и который тем не менее неукоснительно
шел к своей погибели…
Заканчивая Свою земную жизнь, отдавшись полностью человечеству в
Своих Божественных Тайнах, Христос направляется в Гефсиманский сад,
который хорошо знают Его ученики, но знает его также и Иуда-предатель… По
дороге в сад Господь старается подготовить Своих учеников к Страстям,
ожидающим Его, учит претерпевать все гонения, оскорбления и лишения ради
любви к Нему, чтобы приблизить их внутренний облик к Своему подобию,
преобразить их Божественным озарением. Идя на страдания, Он думает не о
Себе, а о Своих учениках, о каждом из нас…
Господи!
Наши сердца разрываются при мысли о той великой любви, которая заставила
Тебя Самого идти навстречу Своему страданию. Ты
учил нас, что нет большей любви, как отдать свою жизнь за ближних, и вот
Ты подтверждаешь эти слова Своим великим
примером…
Придя
в Гефсиманский сад, Учитель оставляет Своих
учеников и берет с Собой только троих, наиболее твердых, тех, которые
были свидетелями Его славы на горе Фаворской – Петра, Иоанна и Иакова…
Будет ли у них, свидетелей Его Божественной славы, силы, чтобы узнать
Богочеловека в этом существе, раздавленном предсмертным томлением? Войдя
в сад, Иисус сказал Своим ученикам: «Бдите и
молитесь, чтобы не впасть во искушение. Будьте
бдительны, враг не дремлет, вооружитесь молитвой, чтобы не впасть
внезапно во грех. Се – власть тьмы». И,
предупредив их, Он удаляется в полном одиночестве и бросается на землю.
Душа Его переполнена горечью и страданием.
О,
ночь страданий! Христос обнажает Свое
Человечество от той силы, которую Ему дает Его единение с Божественной
ипостасью Отца. Он погружает Свое Человечество в
бездну горечи, тоски и страшного одиночества. Он видит приближение Своих страстей. Он видит Иуду, Своего апостола, столь
любимого, который ушел, чтобы за бесценок продать своего Учителя. А ведь
совсем недавно Он, Святейший, простирался ниц перед Иудой, чтобы умыть
ему ноги. Он прижимал ноги предателя к Своей
груди. Он только что напитал его Своей плотью,
напоил Своей кровью. Что только Он не сделал, чтобы остановить предателя,
но нет… Иуда удалился навстречу своей гибели, и
Иисус горько оплакивает его погибель.
Он
уже видит Себя, ведомого по улицам Иерусалима, по которым всего несколько
дней тому назад Он торжественно въезжал на осляти
под приветственные крики толпы, кричавшей Ему: «Осанна Сыну Давидову!» А теперь Он уже слышит новые крики,
требующие Его смерти, Его – Начальника и Творца жизни. Избранный народ,
Его народ, столь Им обласканный и облагодетельствованный, требует Его
смерти, и какой страшной смерти! Смерти позорной, смерти мучительной!.. И
Он уже видит Себя избитым, оплеванным, увенчанным венцом из колючего
терния. Он видит Себя поднимающимся по дороге на Голгофу, падающим под
тяжестью креста, оскорбляемого. Он видит Себя распростертым на земле
около креста. Он чувствует боль от гвоздей, пробивающих Его живую плоть,
и затем видит Себя, поднимаемого на Кресте ввысь между небом и землей.
Отче!
Какая ужасная агония под палящим южным солнцем! Он висит на гвоздях,
раздирающих Его плоть, страшная жажда пожирает Его горло и Его
внутренности, и чтобы утолить эту жажду, Ему дают желчь и уксус. Он видит Своего Отца, оставившего Его, и Свою Мать, убитую
горем и страданиями Сына. Он видит Себя, окруженного двумя разбойниками –
один, исповедующий свои грехи, а другой – хулящий Его и умирающий без
прощения. И вот Он видит свершение… Последние унижения плоти и духа, разделяющихся среди улюлюканья опьяневшей от злобы
толпы. Все это, сцена за сценой, проходит перед Его глазами. Страх Его
как бы разбивает… Отступит ли Он? С первого
момента Он все принял, все объял, почему же теперь такие страдания и
такая тоска? Потому, что в этот момент все грехи человечества изливаются на Его душу. Он их видит все и ощущает, и понимает, что
должен искупить их все, один
за другим, и, оказавшись во власти всех
этих человеческих грехов, Он падает на землю и прижимает к ней Свой Божественный Лик, как бы желая обнять всю землю
и защитить всю ее, грешную, от справедливого гнева Отца.
Иисус
поднимается, бросает к Небу умоляющий взгляд, поднимает руки и молится.
Он умоляет Отца, который как бы отвернулся от Него. Он знает, что Он Один может умолить Отца и получить прощение
человеческому роду. В Своей ужасной агонии Иисус
вопиет к Нему: «Отче, если возможно, пусть минует Меня эта чаша». Хотя Он
знает, что эта чаша Его не минует, и что Он Сам сознательно принял ее, но это был крик человеческой
природы, и тут же любовь к людям заставляет Его прибавить: «Но пусть
будет Твоя воля, а не Моя!» Шатаясь от
изнеможения, Он приближается к Своим ученикам и
застает их спящими…
Они
обещали Ему быть с Ним до конца, но сил не хватило – и они Его тоже
оставили. Трижды отходил Он, чтобы молиться в одиночестве, и трижды
засыпали ученики. А Он тем временем изнемогал в Своей
страшной агонии. Взяв все на Себя, Он изнемогал под чудовищным грузом
всех грехов, страстей и беззаконий человечества, все самые смрадные
страсти и грехи окружали Его и оскорбляли Его чистоту. Кажется, что Его
уста шептали среди страданий: «Если бы человечество могло оценить степень
той цены, которую Я даю за их искупление… Если
бы люди могли полностью воспользоваться тем спасением, ради которого Я
страдаю за них». Но в эти минуты Он видит людей, которые отворачиваются
от Его страданий, не знают их потому, что не хотят их знать.
Из Его уст вырываются слова: «Душа Моя прискорбна даже до смерти», и
кровавый пот струится с Его чела. Он страдает, но Он не хочет уменьшить Своих страданий, так как Им движет Его бесконечная
любовь к несчастному грешному человечеству, и Он пойдет до конца Своих
страданий, даже до крестной смерти, чтобы спасти всех нас. И в эти минуты
раздирается в Нем Божество и Человечество. Одно – просит Отца: «Да
пройдет чаша!», а другое говорит в Нем: «Пусть будет воля Твоя, Отче!»
И
тут Отец посылает Ему ангела, чтобы поддержать Его. И вот твердым шагом
Он идет навстречу Своей участи… Только что Он
был разбит и страдал. Теперь Он полон решимости… Он будит Своих спящих учеников, говорит им, что час
приблизился, и вот уже слышится шум приближающихся шагов, и Он видит свет
факелов и приближающегося продавшего Его Иуду.
Господи!
Когда и наша немощная плоть, и наш слабый дух возмущаются при виде
испытаний, помоги нам по Твоему примеру найти в
себе силы и взять наш крест. Разрушь во мне все, что противится Твоим заповедям… Освети мою жизнь Твоей любовью и
Твоими страданиями! Будь всегда со мной. Я не ищу иного покоя, как только
на Твоей груди. Дай мне быть участником Твоей агонии. Пусть мое сердце одухотворится Твоей Кровью и Твоей плотью… Вечери Твоея Тайныя, днесь Сыне
Божий, причастника мя приими. Аминь.
(Феодоровский
собор г. Ярославля. 1 мая 1975 года).
На главную
|
