|
Неделя о
блудном сыне (Лк. 15, 11 – 32).
26 февраля
1967 года
На
главную
«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче…»
Приближаются,
возлюбленные о Христе братья и сестры, дни Великого Поста. Вечером мы уже
второй раз в этом году услышали этот умилительный вопль грешной души,
познавшей свои согрешения. Святая Церковь, желая помочь нам в подвиге
покаяния, уже второе воскресенье подготавливает нас как особыми
умилительными песнопениями, так и воскресными евангельскими чтениями…
На
прошлой неделе вы слушали притчу о мытаре и фарисее, а на сегодняшний
день нам преподана иная притча, о блудном сыне. Напомню вкратце ее
содержание: некий человек имел двух сыновей, и вот младшему сыну надоела
постоянная опека отца, и он обратился к нему со словами: «Раздели свое
имущество и выдели мне сейчас же мою часть, чтобы я мог ею распорядиться
по своему усмотрению». Без возражения отец выделяет
младшему сыну причитающуюся ему часть наследства, и легкомысленный юноша,
почувствовавший свободу и известные материальные возможности, спешит
оставить дом отца, уходит в дальнюю страну и там предается различным
удовольствиям, по словам притчи: «живет блудно»,
заботясь только о своих удовольствиях и не вспоминая об отчем доме, где
он провел такое спокойное и радостное детство под опекой любящего отца.
Но
всему приходит конец. Протрачено, пропито и проето имение, полученное от отца, и легкомысленный
юноша остается без средств к существованию. А
тут ту страну посещает голод. И неразумный юноша испытывает лишения.
Чтобы не умереть, он нанимается к одному человеку в свинопасы, и таким
образом имеет возможность утолить голод свой рожками, которыми питают
свиней. Наконец, мысль о любящем отце приходит ему на ум. Он вспоминает,
как хорошо жилось в доме отца. Даже последние наемники не нуждались ни в
чем. А вот он – любимый сын – вынужден питаться со свиньями, чтобы не
погибнуть. И раскаяние в совершенном неразумном поступке все чаще и чаще
приходит к нему, и наконец, не выдержав, он
решает вернуться к отцу со словами: «Я не достоин
называться твоим сыном, но прими меня, как одного из наемников…» Видно,
глубоко было его раскаяние, если он сам признал для себя невозможность
претендовать на положение сына. И он, поборов гордость, поборов
самолюбие, так часто мешающие нам признать свои ошибки, идет в дальнюю
страну своего детства, приходит к отцу и говорит ему, что не может
рассчитывать на прежнее отношение, как к сыну, но, как милости, просит
разрешения поселиться и работать как последний работник-наемник в отцовском
доме…
Отец,
почувствовав сердцем его приближение, выбегает ему навстречу, бросается
ему на шею, обнимает и целует его, велит слугам принести самые дорогие
одежды для сына, заколоть самого упитанного тельца для праздничного
обеда, принести сыну на палец драгоценный перстень. Любящий отец не
знает, чем еще выразить свою радость по случаю возвращения блудного сына
в отчий дом... Отцовское сердце все забыло – и горе, причиненное плохим
поведением сына, и слезы, пролитые по его вине, и погубленное имение. Все
растворяется в радости возвращения, радости свидания. Отец чувствует
истинное покаяние сына, а ведь в Евангелии говорится, что на небесах
радуются об одном раскающемся грешнике больше,
чем о девяноста девяти праведниках (Лк. 15, 7), и безграничная радость
наполняет сердце счастливого отца.
В
это время возвращается старший сын, работавший в поле. Он слышит
радостные крики, видит приготовление к пиру и недоумевает…
Он спрашивает одного из слуг, в чем дело, и когда узнает, что
причина радости – возвращение его блудного брата, то негодует. Негодует
настолько, что не хочет войти в дом, даже после того, как сам отец
выходит к нему и просит его об этом. Мало того, он еще упрекает отца,
говорит ему: «Почему ты так много делаешь для блудника, в то время, когда
я, такой послушный, всегда тебе помогающий, не вижу от тебя такого
внимания? Ты заколол тельца упитанного для брата, и не дал мне даже
козленка, чтобы я мог попировать со своими друзьями». Отец кротко
отвечает ему: «Чадо, ты всегда со мной, и все мое – было твоим, а ведь
брата твоего мы считали умершим, и вот он как бы заново родился». Но эти
слова любви не доходят до сердца старшего брата.
Дорогие
братья и сестры! В этой притче мы встречаем вновь тех же мытаря и фарисея.
Один грешник, но нашедший путь к покаянию, другой – формально не
совершающий плохих поступков, внешне послушный закону, но гордый своим
совершенством и завистливый ко всякому добру, относящемуся к другому, в
данном случае – к брату.
Думаю,
что если мы беспристрастно вглядимся в глубину своего сердца, мы найдем в
себе и того, и другого. Как блудный сын, мы часто уходим от заветов
нашего Небесного Отца и греховно тратим те блага и таланты, которые нам
выделил наш Отец. Но сознаем ли мы это? Находим ли в себе силы признать честно свои ошибки? Приходим ли мы к своему
Отцу с признанием своей вины? Признаем ли мы, что потеряли право
называться Его сыновьями и, как милость, можем только мечтать о месте
наемника? Увы! Очень и очень редко. В то время как часто мы уподобляемся
старшему сыну, который за свое хорошее поведение предъявляет счет своему
отцу, негодует, когда видит, что отец прощает младшего брата, завидует
той любви и тем щедротам, которые отец изливает на вернувшегося грешника… Не бывает ли и с нами так же?
Мы
негодуем на Бога за то, что Он часто, не обращая внимания на наши
кажущиеся достоинства, не поощряет нас особыми милостями, завидуем, когда
видим, что Господь посылает эти милости другим, не хотим принять участия
в радости Отца, когда Он радуется о каждой душе покаявшейся, и продолжаем
корить грешников за грехи, уже прощенные Отцом…
Для
каждого, кто хочет жить и быть в близости с Отцом – путь один: это путь
мытаря, это путь блудного сына, мужественно обличивших себя, страдающих
от своих грехов, видящих эти свои грехи, а не занимающиеся подсчетами
грехов и заблуждений брата…
Покаяние,
о котором мы вздыхаем в эти дни – это единственный путь для обретения утраченного Отчего дома, но это покаяние не
должно быть формальным. Это должно быть таинство, это должно быть
действительное чудо встречи блудного сына со своим всепрощающим отцом.
Это должно быть то сознание самого себя, когда из уст грешника вырываются
только слова: «Боже! Милостив буди мне,
грешному!». Это должно быть ощущение своей греховности,
такой же ясной, какой оно было у блудного сына, нами ныне вспоминаемого,
когда он обращался к своему отцу. И мы, обращаясь к нашему Отцу
Небесному, должны ощущать ясно, что уже недостойны
называться Его сыновьями… «Отче! Согрешил перед небом и перед Тобою! Не
смею называться Твоим сыном, но приими меня, как последнего наемника, в дом Твой,
лишь бы мне быть у Тебя и с Тобою. Как последнему мытарю в самом
последнем уголке, но с Тобой, с Тобой, Отче!».
И
вот, когда жажда истины Господней приведет вас к подлинному покаянию,
тогда опытно познаете, что значит обетование Господне, данное ученикам в
Его Нагорной проповеди: «Блаженны алчущие и жаждущие правды – ибо они
насытятся…»
Когда
очистите покаянием и слезами свое сердце и свою душу так, как это сделали
мытарь и блудный сын, тогда духовным опытом своим узнаете, что значат
слова Господни: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…» Аминь.
(Феодоровский
собор г. Ярославля.
26 февраля 1967 года).
На главную
|
